В 2005 году для исследований был выбран участок в 20 м к СЗ от Большой ограды I. Здесь на фоне задернованной поверхности фиксировались развалины каменного сооружения прямоугольной формы размером (по внешнему контуру) 16*13 м. Ширина развала стен руинизированной постройки составляла около 1,5 м. Камни выступали на поверхность на 3-5 см и были большей частью задернованы.

После расчистки камней в раскопе выявилось прямоугольное сооружение размером 17,5*12 м, его стены были сложены из плит гранита. Ориентирована постройка длинными сторонами по линии СЗ-ЮВ. Сохранившаяся кладка состояла из 2-4 - х рядов плит и достигала в высоту 0,3-0,4 м. Стены воздвигались на предварительно подготовленной поверхности с удаленным дерновым слоем, но без фундамента, который еще не быт известен, как строительный прием. Плиты укладывались, начиная с уровня материка, на земляном растворе. Верхние плиты стеновой кладки завалены внутрь, нижние сохранили свое первоначальное положение. Ширина стен постройки – 0,5-0,6 м. Внутренние плоскости стен ровные, плоские. Внешние стороны стен слегка искривленные, с выступающими краями плит. Заполнение жилища – золистый грунт. Очаг в виде кострища находился в северном углу. На полу жилища отмечено 28 ям типа столбовых и несколько хозяйственных ям и углублений. Столбовые ямы фиксировались, в основном, по осевой линии почти посередине жилища. Вероятно, на них укладывался конек перекрытия крыши. Вход в жилище находился в центре северо-западной стены и представлял собою разрыв в стене шириной около 1 м.

Раскоп 2005 г. не богат находками. Они представлены небольшим количеством костей, керамики, изделий из бронзы, кости и камня. Малочисленность находок объясняется тем, что раскоп охватил, в основном, само жилище. А находки, как показывает опыт предыдущих раскопок, сосредоточены, как правило, в зольниках. Коллекция керамики содержит единичные фрагменты полутора десятка горшковидных сосудов. Фрагменты, особенно шеек, мелкие. Выделены 7 шеек и 7 стенок сосудов с: следами орнаментации, донышко. Поверхность сосудов небрежно заглаженна, неровная с многочисленными углублениями и выщербинами с внешней стороны, и более ровная t внутренней. Обжиг равномерный, но недостаточно сильный, отчего в изломе черепки имеют светло-серый или темно-серый цвет. Из-за примеси в тесте крупнозернистой дресвы черепки некоторых сосудов в изломе пористо-неровные. Цвет поверхности серо-коричневых оттенков.

Шейки сосудов короткие – 2-2,5см высотой, выгнутые, прямостоящие или с небольшим наклоном наружу. Венчики округлые. Одна из шеек имеет воротничок под венчиком. Фрагментарность стенок не позволяет определить степень выпуклости тулова сосудов, но. с относительной долей вероятности, можно определить слабо выраженную профилировю тулова. Толщина стенок сосудов 5-7 мм. Поверхность части сосудов орнаментирована – так из семи шеек орнаментировано две. Одна орнаментирована двумя горизонтальными линиями гребенчатого штампа, нанесенных в верхней и нижней части шейки; на второй отмечено лишь несколько зубцов крупнозубчатого штампа в виде наклонного отрезка.

На мелких фрагментах стенок отмечены: горизонтальная полоса наклонных зубчатых отрезков заключенных между двумя горизонтальными линиями, отрезки горизонтальных (?) рядов зубчатого (?) штампа; горизонтальная и наклонная полоса крупно зубчатого штампа; следы горизонтальных и наклонных отрезков, нечетко фиксируемые на поврежденной поверхности черепка; горизонтальный ряд резных отрезков в виде несомкнутого треугольника (форма угла); наклонный отрезок зубчатого штампа. Орнамент выполнен небрежно, элементы узора по тулову единичны и расположены, насколько это возможно установить, по верху тулова под шейкой. В целом коллекция керамики из раскопок 2005 г. аналогична алексеевско-саргаринской керамике, составляющей основу керамического комплекса поселения Кент¹.

Коллекция вещевого материала немногочисленна и представлена шестью изделиями. Найдены:

Бронзовая проколка с обломанными концами, сделана из четырехгранного в сечении прута. В верхней трети у черешка утолщение. Длина сохранившейся части проколки –14,2 см.

Лощило каменное из гальки, длина 4,3 см. Одна из граней основательно отшлифована. Обломок каменного лощила. Оно изготовлено из брусковидного, в сечении трапециевидного камня. Наибольшая длина 1,3 см, ширина 1,1 см, толщина 0,8 см. На одной из продольных боковых граней рабочая, прошлифованная площадка. Обломок абразивного камня, трапециевидной в плане формы. Размеры обломка - длина продольных граней 4,8-7,7 см, ширина 3,8 см, толщина 5 см. На одной из боковых граней расположена рабочая хорошо прошлифованная площадка со следами продольных, параллельных, тонких линий функционального использования. Обломок верхней терочной плиты с ладьевидной рабочей поверхностью. Обломок в плане округлой формы размером 8,5*10,3 см, толщиной 2,9-4,8 см, нижняя и боковые части ровные, гладкие. Проколка костяная из грифельной кости лошади. Острый конец обломлен.

Жилище, раскопанное в 2005 г., по облику керамики и вещевому инвентарю синхронно другим постройкам среднего, кентского этапа поселения Кент². Оно, соответственно, относится к бегазы-дандыбаевской (или алексеевско-саргаринской по номенклатуре российской археологии) культуре. Специфической особенностью этой постройки являются геометрически правильная и аккуратная форма стен, почти полное отсутствие бытового мусора на полу помещения, а также отсутствие отходов камнеобработки, косторезного дела и т.д. Учитывая, что это жилище находится рядом с «церемониальной» площадкой-святилищем (Большая ограда I)³ , можно предположить, что в помещении обитала семья высокого социального ранга. Уже неоднократно отмечался уникальный протогородской или даже городской облик поселения Кент, самого крупного из известных бегазы-дандыбаевских поселений.⁴ В этой связи актуальным является изучение сельскохозяйственной округи Кента. Исходя из этого обстоятельства было принято решение предпринять раскопки на поселении Кыштан, открытом в 2004 г.

Поселение входит в комплекс памятников кентского археологического микрорайона. Расположено в логу на восточном склоне скалистой сопки в 1 км от правого берега р. Кызылкеныш, в 500 м от северной окраины поселения Кент. Развалины поселения расположены на берегу пересохшего ручья. Высота памятника над уровнем долины реки – около 30 м. Фиксируются остатки двух каменных сооружений в виде смыкающихся каменных валов высотой около 0,2-0,3 м. Постройки смыкаются торцевыми стенами и вытянуты по линии СВ-ЮЗ. Развалы каменных стен сооружений слабо задернованы и поросли караганником. Камни и плиты юго-восточных стен сползли вниз по склону. Размеры руин каждой постройки примерно 10*8 м.

Было исследовано южное сооружение 1 овальной в плане формы. Его внешние размеры –10*6 м. Постройка ориентирована по линии ЮЗ-СВ. Стены жилища были устроены следующим образом: в два ряда вкапывались крупные гранитные камни и плиты, поставленные на торец? пространство между ними забутовывалось мелкими камнями. Реконструируемая ширина стен около 1 м. Выход не обнаружен. Возможно, он располагался в северо-восточной части постройки, где камней меньше. В таком случае можно предполагать тамбурное соединение двух жилищ и общий выход.

В южном углу сооружения, между камней обвалившейся стены, исследован золистый слой толщиной до 5 см. В зольнике найдено скопление костей и керамики. Очаг в жилой камере не обнаружен. Находки из жилища представлены мелкими, сильно обожженными костными остатками и фрагментами керамики, которые встречались, как правило, под камнями развала стен. Коллекция керамики насчитывает 58 фрагментов, по венчикам можно выделить максимум пять сосудов. Они горшечной формы. Керамика лепная, сравнительно толстостенная, не орнаментирована, темно-коричневого или коричневого цвета. Обжиг плохой, в тесте грубые примеси гранитной дресвы, песка, органики. Один из кыштанских сосудов реставрирован. Он имеет бомбовидное тулово и узкое горло. Аналогичен раннесакским сосудам из памятников Южного Приаралья.⁵ От другого сосуда сохранился носик-слив. Сосуды с носиками-сливами появляются в конце бронзового века и затем существуют длительное время.

Материалы, полученные в ходе раскопок, не представительны. Но вся совокупность характерных данных указывает на принадлежность поселения к кругу памятников начальной фазы раннего железного века. В последнее время в Сарыарке открыто довольно: значительное число поселений, датируемых этим временем. В пределах Каркаралинского района Карагандинской области насчитывается 21 поселение РЖВ⁶. В Кокчетавских горах изучено поселение Кеноткель 10/8, на р. Селеты – поселения Таскора и Таскора 1⁷. Подавляющего числа поселений выявляется ряд общих признаков. Обычно они размещены на восточных экспозициях низкогорий, у родников, достаточно высоко по отношению к равнинным участкам и в отдалении от пойменных угодий. Площадь поселений небольшая, насчитывается от двух до 5-10 построек. Культурный слой поселений слабый, с небольшим количеством находок⁸. Вероятно, это говорит о сравнительно кратком и сезонном обитании населения на жилых площадках. Очаги обычно не фиксируются. Каменные изделия представлены, в основном, мотыгами. Правда, на Кыштане они не найдены. Керамика горшечных форм, почти без орнамента, изредка наносился ряд ямочных вдавлений или выдавливались жемчужины. В целом же материалы раскопок сарыаркинских поселений РЖВ известны пока весьма слабо.

В одну культурно-хронологическую категорию с уже упоминавшимся поселениями следует поставить объект из числа раскопанных А.А. Ткачевым на Красных горах у города Темиртау⁹. Наряду с погребальными сооружениями в могильнике Красные горы была раскопана каменная ограда 7, атрибутированная автором как поминальный комплекс¹⁰. Ограда находилась на восточном склоне сопки. Высота сооружения относительно уровня воды в р. Нуре – 18 м. Размеры ограды 8*7 м, она вытянута по линии СВ-ЮЗ. Под развалами стен ограды было собрано 97 фрагментов керамики и найдены обожженные и измельченные кости животных. В центре ограды стоял сосуд с носиком¹¹. Ограда 7 не что иное, как остатки жилища, аналогичного раскопанным на поселениях Таскора 1 и Кыштан.

На поселенческий характер памятника указывает целый ряд характерных признаков - топография, находки утилизированной керамики и костей. Этому не противоречит и обнаруженная у юго-западной стенки жилища яма-жертвенник с конскими черепами, пряслицем и железными удилами. Жертвенные комплексы на поселениях – факт не редкий. Находки железных удил, сосуда со сливом и ямочно-жемчужной керамики указывают на хронологическое размещение памятника в пределах старшей фазы РЖВ, а не на заключительной стадии эпохи бронзы, как считает автор раскопок. Следует признать и поселенческий статус памятника на Красных горах.

Выявленные в настоящее время поселения РЖВ с керамикой ямочно-жемчужной орнаментации занимают достаточно широкую территорию. Это Северная и Восточная Сарыарка, Приртышье, степной Алтай. Центрально-казахстанские памятники имеют отчетливые аналогии в материалах поселения Новошульбинское в Восточном Казахстане¹² и алтайском поселении Горелый Кордон-1¹³. Достаточно ранняя хронологическая позиция и своеобразие археологического материала позволяют ставить вопрос о таксономическом ранге совокупности рассматриваемых поселений и соотношении их с комплексами финальной бронзы и тасмолинской культуры РЖВ. Вероятно, на современном этапе исследований целесообразно выделять особый культурный и хронологический вариант памятников кеноткельского типа. Поселение Кеноткель 10, расположенное в пределах Кокчетавской возвышенности, обладает достаточным количеством характерных признаков, чтобы выступать в качестве эпонима. Вероятно, группа поселений кеноткельского типа со временем, по мере расширения источниковой базы, составит основной контингент особой археологической культуры (кеноткельской?). Такая постановка вопроса актуальна и в свете пересмотра содержания тасмолинской культуры и вывода из ее состава комплексов с «усами»¹⁴.

Проблемным является происхождение культуры поселений кеноткельского типа. Ямочно-жемчужная керамика из поселений кеноткельского типа, пожалуй, единственное, что связывает их с памятниками заключительной – донгальской – стадии бронзового века Сарыарки. Несовпадение основной суммы признаков кеноткельской фазы РЖВ с донгальскими не дает оснований согласиться с существованием в постбронзовый период донгальско-кеноткельской культуры, как это предполагает М.К. Хабдулина¹⁵. Как, впрочем, недостаточно аргументов для возведения донгальских комплексов в ранг культуры, переходной от эпохи бронзы к раннему железному веку¹⁶.  Донгальские комплексы занимают самую позднюю позицию в системе валиковой культуры, кеноткельские же древности начинают железный век. В связи с этим возникает новая проблема – поиск памятников переходного типа, на роль которых вряд ли могут претендовать кеноткельские памятники.

Открытие значительного числа памятников кеноткельского типа позволяет предполагать существование элементов оседлости у населения, по-новому оценивать хозяйственно-культурный тип обитателей центрально-казахстанских степей в самом начале РЖВ. Проблемной остается гипотеза генетической связи самых поздних комплексов эпохи бронзы и самых ранних железного века.

1.                 Варфоломеев В.В. Относительная хронология керамических комплексов поселения Кент И Вопросы периодизации археологических памятников Центрального Казахстана. Караганда: Изд-во КарГУ, 1987.-С.56-68.

2.                 Варфоломеев В.В. Относительная хронология керамических комплексов поселения Кент // Вопросы периодизации археологических памятников Центрального Казахстана. Караганда: Изд-во КарГУ, 1987.-С.56-68.

3.                 Варфоломеев В.В. Древнейшие урбанизированные центры Казахстана // Международный Евразийский форум. Степной край Евразии: историко-культурные взаимодействия и современность. Астана- Омск-Томск, 2003,- С.20,21.

4.                                                                                                                                                                                                                                    Варфоломеев В.В. Кент как поселение городского типа // Маргулановские чтения -                                    1991. Петропавловск 1992.-С.81,82.

5.                 Яблонский Л.Т. Саки Южного Приаралья. М., 1996. 186 с.

6.                 Бейсенов А.З. Ранний железный век И Восточная Сарыарка. Каркаралинский регион в прошлом и настояше»: - Алматы: Эверо, 2004. С. 210-226.

7.                 Хабдулина М.К. Степное Приишимье в эпоху раннего железа.- Алматы: Ракурс, 1994. 170 с.

8.                 Хабдулина М.К. Поселения раннесакского времени на реке Селеты // Степная цивилизация Восточой Евразии.- Т.1. Древние эпохи. Астана.: Культегин, 2003. С. 189-214.

9.                 Бейсенов А.З. К проблеме поиска и изучения поселений раннего железного века Центрального Казахстана // Історична наука: проблеми розвитку. Матеріали Міжнародноі конференціі. Археологія - Луганск, 2002. С. 9-12.

10.             Ткачев А.А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы. Часть 2.Тюмень, 2002. 243 с.

11.                                                                                                                                                                                           Там же     Рис. 195.-17

12.             Ермолаева;. А.С., Ермоленко Л.Н., Кузнецова Э.Ф., Тепловодская Т.М. Поселение древних металлургов VIII- VII вв.до н. э. на Семипалатинском правобережье Иртыша // Вопросы археологии Казахстана. Алматы, М., 1998. Вып. 2. С. 39-46.

13.             Фролов Я.В., Папин Д.В., Шамшин А.Б. Горелый Кордон-1 - первое поселение переходного периода от эпохи поздней бронзы к раннему железному веку на юге Кулунды. И Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура;. Барнаул, 2002, С. 135-139.

14.             Боталов С.Г., Гуцалов С.Ю. Гунно-сарматы Урало-Казахстанских степей. Челябинск, 2000. 267 с.

15.             Хабдулина М.К. Степное Приишимье в эпоху раннего железа.- Алматы: Ракурс, 1994. 170 с.

Евдокимов В.В. О выделении донгальской культуры переходного периода от эпохи бронзы к раннему железному веку в Центральном Казахстане // Проблемы археологии степной Евразии. Кемерово, 1987. С. 100­102; Ткачев А.А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы. Часть 2.Тюмень, 2002. 243 с.